обратной связи, служащим для описания спонтанного действия. Точно таким же образом научное
описание соотносится с природой; оно не формулирует правила, которым должна следовать
природа, поскольку модель свободно развивается сама по себе. Обратная связь, описание, просто
помогает человеческой модели развиваться более упорядочение. Именно телу в действительности
служат разум и наука, и именно ему принадлежит право действовать, а значит приоритет отдается
не механическому, а органическому единству.*
Мы выяснили, что общий закон зиждется на интуитивном чувстве справедливости. Каждый
случай уникален, и не существует правил или установленных принципов, применимых к любому
возможному случаю. Поэтому решающим фактором здесь является нечто более тонкое и сложное,
чем
* Более подробное обсуждение различий между механическим и органическим принципами
организации представлено в работе Уоттса (A.Watts. Nature, Man and Woman, с. 51-69), а также в блестящей
книге Нидхема (J. Needham, Science and Civilization in China, 1956), в которой анализируются
взаимоотношения между древнекитайским идеалом естественного порядка и законами китайского
общества.
167
любая система правил, — человеческая интуиция, подкрепленная статистикой и знанием правил.
«Писаный» Закон наряду с авторитарной и традиционалистской этикой нарушает иерархию
природы. Он наделяет правами и авторитетом более грубую и жесткую структуру вербальных
формул, игнорируя несравнимо более гибкую и сложную структуру мозга, организма и
взаимодействующего с ними поля. Освобождение возвращает нас к естественной иерархии
природы —именно «иерархии», поскольку это модель, в которой категории разума и вербальные
формулы не отброшены, а лишь играют подчиненную роль.
Существуют по крайней мере две главные причины для сравнения этики с языком и
искусством. Во-первых, следует подчеркнуть ее эстетический характер, поскольку она является
способом выражения Эроса, или того, что Маркузе назвал «чувственным порядком», — и таким
образом определить ее место в иерархии. В этом случае этика становится подчиненной по
отношению к спонтанности, как в описании иерархии уровней естественного порядка у Лао Цзы:
Человек следует [законам] земли.
Земля следует [законам] неба.
Небо следует [законам]дао,
адаоследует самому себе.*
Во-вторых, этика исполняет скорее консультативную функцию и дает пищу для
размышлений, нежели имеет директивный характер. Ее творческое использование не может быть
предписано, как не может существовать простой инструкции по созданию шедевров поэзии и
живописи. Но как поэтическое использование языка невозможно без знания этого языка, так
невозможно в репрессивном обществе эстетическое выражение Эроса без тактичности, то есть без
понимания условностей общества, без понимания необходимости общения и преград на пути к
нему.
Поэтому перед этикой спонтанности стоит благородная задача в буквальном смысле
«высидеть» человека и дать ему вылупиться из его надежной скорлупы. Но где на Востоке или
Западе это всерьез предлагалось? Те, кто занят социальным переустройством, похоже, не считают
возможным сделать Эрос своим союзником. Тирания цивилизованного