Я получаю письма от заядлых курильщиков с огромным стажем, каким когда-то был я сам, от мужчин и женщин, от молодежи. Будучи рабами никотина, мы не можем не думать о том, как сильно рискуем. Несомненно, как и вы, я предпринял столько неудачных попыток расстаться с сигаретами, что даже не надеялся когда-нибудь бросить курить — пока это, наконец, не произошло. Я ждал, смирившись с мыслью, что курение рано или поздно убьет меня. Удивительно, но мысли о смерти меня почти не беспокоили. Я пал так низко, что смерть перестала пугать меня. Разумеется, мне и в голову не приходило — как, вероятно, не приходит и вам, — что именно курение довело меня до такого состояния. Да, я понимал, что курение вызывает одышку, но приписывал вялость и постоянное чувство усталости возрасту и переутомлению. До меня не доходило, что это последствия психологического давления. Наоборот, я искренне верил, что курение придает мне смелость и уверенность в себе. Ведь каждому известно, что пить капучино в кафе и при этом не курить — все равно, что выйти на улицу голышом, а попытки разговорить собеседника на вечеринке без сигарет вызывают еще более неуютные ощущения. Я считал, что без курения никогда не сумею как следует сосредоточиться. Как сбежать от безумствующей толпы, если не можешь позволить себе перекур? Пачка сигарет была не только моей лучшей подругой, но и источником силы. Без нее я превращался в медузу, терял всякую способность и желание радоваться жизни.
Когда же этот туман перед глазами развеивается, мы будто пробуждаемся от страшного сна. Я вырвался из черно-белого мира страхов и депрессии в солнечный, многоцветный мир энергии, уверенности и оптимизма. Почти за треть столетия я совсем забыл, каково это — ощущать себя живым. Подобно большинству курильщиков, я пристрастился к курению, когда мне не было и двадцати лет, а когда почувствовал, что жизнь перестала радовать меня, приписал это обстоятельство возрасту и обязательствам зрелой жизни. Отказавшись от давней привычки, я надеялся стать более здоровым и состоявшимся в жизни и верил, что эти преимущества окажутся наиболее ценными. Но их превзошли другие, в частности:
· Презрение к себе сменилось самоуважением.
· Место неуверенности заняла безусловная уверенность в себе.
· Исчезла разрастающаяся черная тень, которая, несмотря на все старания вытеснить ее, не дает покоя любому человеку, страдающему зависимостью, с момента принятия второй дозы. С этой минуты мы осознанно или подсознательно обманываем себя всю оставшуюся жизнь. Сначала мы уверяем себя, что никакой зависимости у нас нет. А когда мы осознаем, что попались на крючок, даем себе обещание сорваться с него, но… не сегодня, а завтра. Завтра, но не раньше. Чуть позже я объясню, почему это «завтра» никогда не наступает.
· Пришел конец рабству. Мы так поглощены противоборством с обществом (в том числе и с самим собой), принуждающим нас бросить курить, что даже не замечаем, получаем ли удовольствие от курения. В сущности, мы принимаем происходящее как нечто само собой разумеющееся. Вот почему мы считаем, что большую часть сигарет выкуриваем просто по привычке. Многие курильщики скажут, что их любимая сигарета та, которую они выкуривают после еды. Задумаемся над этим утверждением. Чем одна сигарета может отличаться от других сигарет из той же пачки? Ничем. Она не отличается от них своим содержимым. Дело не в том, что курильщик наслаждается сигаретой после еды, а в том, что остальные приятные события теряют свою прелесть, если не сопровождаются курением. В жизни некурящих людей ничего подобного нет. Да и удовольствие ли это? В тех, к сожалению, пока еще редких случаях, когда мы лицом к лицу сталкиваемся с информацией о последствиях курения, мы сожалеем, что вообще обзавелись этой привычкой. Сигареты становятся ценностью только тогда, когда нам запрещают курить. Можно ли представить себе другое времяпрепровождение, кроме наркотической зависимости, которое оказывало бы такое же влияние на человека? Чтобы к нему тянуло, только когда это под запретом, а когда запретов нет, сама мысль о подобном времяпрепровождении вызывала бы огорчение?