Два года непрерывно ходил слух, что они собираются арестовать меня; но они не осмеливались проникнуть на территорию общины по той простой причине, что они знали, что пока они не убьют пять тысяч санньясинов, они не смогут меня арестовать. А они не были готовы идти на такой риск — убийство пяти тысяч человек, большинство из которых были американцами, навсегда скомпрометировало бы их демократию.
Они хотели каким-нибудь образом выманить меня из общины, чтобы где-нибудь захватить меня одного, вот почему они выжидали два года. До нас постоянно доходили слухи об этом, и постепенно все решили, что это всего лишь слухи и у них не хватит на это смелости.
В соседнем американском городке, в двадцати милях от нас, они разместили части Национальной гвардии, и с каждым днем накапливали там все больше и больше сил, чтобы при необходимости они легко могли убить пять тысяч человек.
Но когда им удалось выманить меня из общины, дела у них пошли легче.
Без ордера на арест они арестовали меня и пять санньясинов, которые были со мной. Это было абсолютно незаконно. Они не смогли даже подыскать убедительное основание для ареста, целых три дня в суде они не могли доказать необходимость моего ареста.
Тем не менее меня не отпустили под залог.
Таковы факты и цифры. Правительство оказало давление на мирового судью: «Если вы хотите стать федеральным судьей, не отпускайте его под залог». Так что всех пятерых санньясинов отпустили под залог, только я остался под арестом.
И в суде прокурор, представлявший интересы правительства, сказал: «Мы не можем доказать выдвинутые против него обвинения, но правительство требует, чтобы его не отпускали под залог, так как этот человек очень умен, — впервые я услышал, что быть умным преступно, — и у него много друзей».
Я никогда не думал, что этого достаточно, чтобы быть преступником; если этого достаточно, чтобы быть преступником, тогда Иисус Христос — самый большой преступник в мире, ведь половина людей на земле христиане.
И в-третьих, прокурор сказал, что у меня столько денег, что я могу пожертвовать залогом — даже если это будет залог в десять миллионов долларов, я могу позволить себе потерять их.
И это показывает всю их ничтожность и слабость... Великая держава — со всей своей армией, со всем своим ядерным оружием, со всей своей полицией — не может воспрепятствовать человеку пересечь страну... Тогда вся их власть бессильна.
Но все дело было в том, что мирового судью, а это была женщина, заботило только то, как бы ей стать федеральным судьей.
Даже начальник тюрьмы не думал, что я вернусь в тюрьму. Он считал, что для этого нет никаких оснований: «У них нет ордера на арест, у них нет никаких доказательств, вас освободят».
Он привез в суд мои вещи и сказал: «Я могу освободить вас прямо у здания суда, нет необходимости возвращаться в тюрьму».
Когда ему пришлось везти меня назад в тюрьму, он был очень раздражен. Он сказал: «За всю мою жизнь я не видел такой несправедливости. За три дня судебного разбирательства прокурор ничего не смог доказать — и он признает, что ничего не может доказать. Тем не менее правительство хочет...»
А что такое правительство? В этом деле правительство было всего лишь одной из сторон. И, действуя против одного человека, правительство оказывает давление на судью — подкупает, шантажирует...